Маргарет идет по следу. Современный детектив - Лана Клинг

Я согласно качнула головой.

– А Вы говорите «в доме», – теперь он записывал все на бумаге обычными чернилами, – будьте точнее, пожалуйста. В каком часу вы покинули остальных гостей?

– Я не знаю, где – то в районе полуночи.

– Кто еще оставался у бассейна в этот момент?

– Все, я первая ушла.

– А почему?

– Спать захотела.

– Вы были пьяны?

– Немного.

– Так пьяны или нет?

– Да, – буркнула я.

– А где в это время находился Пахомов?

– Там же где и все, у бассейна.

– Что было потом?

– Ничего, я разделась и легла спать.

– Вы покинули особняк среди ночи – какие были для этого причины?

– Я уже говорила об этом…

– Повторите.

– Мне стало душно, я не могла уснуть и решила отправиться домой.

– И больше Вы ни кого не видели? – он посмотрел на меня змеиным взглядом и моя первичная расположенность к нему мгновенно улетучилась.

– Уходя я видела охранника – он открыл мне калитку, еще шофера такси и рыжего кота, оказавшимся на самом деле черным.

– Маргарита Эдуардовна, кто знал в какой комнате Вы собираетесь заночевать?

– Никто не знал, даже я, за исключением хозяйки, разумеется. Она мне сообщила об этом уже тогда, когда я поднималась по ступенькам.

– И Вы никого в доме не встретили?

– Нет, я прошла в комнату и легла. Даже свет не включала.

– А вот экспертиза показала, что убитый был в Вашей комнате накануне смерти. Что Вы на это скажите?

Такого поворота я не ожидала и слегка растерялась.

– С чего Вы взяли?

– Маргарита Эдуардовна, отпечатки пальцев на двери Вашей комнаты говорят о том, что покойный был тем вечером, или ночью в Ваших апартаментах. Ну так что скажите теперь?

– Он мог там побывать раньше меня.

– Не мог, – он откинул грузное тело на спинку стула и скрестив руки на груди опять ласково посмотрел мне в глаза, – со слов хозяйки – домработница выдраила до блеска все гостевые комнаты непосредственно перед заселением, а во время вечеринки Пахомов не покидал площадку, об этом свидетельствуют другие участники торжества.

– Возможно он посетил комнату после моего ухода, – я изо всех сил пыталась не потерять самообладания, – мне об этом ничего не известно.

– Что ж, – он поднялся со стула и взяв трубку телефона что-то быстро в нее проговорил, – вижу сотрудничать со следствием Вы не желаете. А зря, чисто сердечное признание…

– Да какое признание? В чем?

В этот момент в кабинет вошли еще двое, с автоматами и в бронежилетах и я решила, что прямо сейчас меня поведут на расстрел.

– Прошу Вас сдать личные вещи, включая украшения и ремешок от юбки. Не волнуйтесь, сейчас мы все запротоколируем, ничего не пропадет.

– А можно мне позвонить? – надо было действовать, иначе меня и впрямь ликвидируют без суда и следствия, – ведь я имею право на звонок?

– Прав тот, у кого больше прав! – философски заметил начальник и улыбнулся так широко, что стали видны все его двадцать девять зубов, а потом как отрезал, – нельзя!

– Я по телевизору видела … – все еще не оставляя надежды пропищали мои голосовые связки, но дядька был не умолим, – мне своему адвокату позвонить надо, у меня кот один дома…

Он смотрел на меня бесстрастным взглядом пока двое других вытряхнув мои вещи из сумки вписывали их в протокол.

– А что если человек, которому мне нужно позвонить, носит фамилию Угрюмов, а зовут его Петром Семеновичем? – это хоть маленький, но все же шанс.

Кажется, сработало, потому что с лица следователя тут – же сползла его идиотская улыбка :

– Один звонок и не более двух минут.

Я схватила со стола трубку и быстро перелистав контакты нашла нужный номер. Только бы бывший, второй по счету муж моей любвеобильной мамочки оказался сейчас на месте!

– Алло, – донесся до меня знакомый голос и я чуть не разрыдалась от радости, – я Вас слушаю.

– Это я, дядь Петь.

– Марго? Что – то случилось? С мамой?

– Нет, – поспешила я успокоить бывшего родственника, – с ней все в полном порядке, не переживай.

– Рад тебя слышать, деточка. Ты звонишь просто так или по делу?

– По делу, дядь Петь и у меня всего две минуты.

– Говори.

– Я в полиции, дядь Петь, и меня, кажется, обвиняют в убийстве которого я не совершала, – нервы мои сдали и я разрыдалась, – помоги мне, а?

– Конечно, Марго, я скоро буду, успокойся. Адрес назови.

Я быстро продиктовала свои координаты и отключив телефон положила его на место:

– Он скоро приедет, можно я его здесь подожду?

– Не положено.

Следователь еще раз внимательно посмотрел на меня и дал приказание двоим другим увести меня в камеру.

Я, конечно, не раз слышала о нечеловеческих условиях пребывания в казематах МВД, но то, что я увидела превзошло все мои, даже самые страшные ожидания. В крохотной комнатенке без окон располагалось шесть коек, застеленных каким – то рваньем непонятного цвета. Пять из них были заняты, а на шестой предстояло расположиться мне, поскольку даже намека на стул или скамейку здесь не было. Я робко прошла к своему месту и опустив зад на жалобно скрипнувшую подо мной железную койку приготовилась к самому худшему.

– По какой статье? – вдруг спросила одна из дам, и я осознав что вопрос обращен ко мне ощутила пробежавший по спине холодок.

– Не знаю, – честно призналась я и посмотрела на товарку, – я плохо в этом разбираюсь.

– Ну, а обвиняют в чем?

– В убийстве, по – моему.

– Да, девочка, – женщина поднялась со своего ложа и пройдя в угол комнаты налила в железную кружку воды из грязного чайника, – на попей, а то лица на тебе нету.

Я залпом выпила и действительно почувствовала себя немного лучше.

– Зовут тебя как?

– Рита, – бить меня, как об этом пишут в книгах, по-видимому не собирались.

– А я Шура, это Валюха, Ольга, Тамара и Серена.

Женщины по очереди кивали, продолжая смотреть на меня с нескрываемым сочувствием.

– Замочила то кого? – Шура поставила кружку на прежнее место и опять легла на свою постель.

– Я не убивала…

– Правильно, – в разговор вступила маленькая, худощавая Тамара с огромными, синими как васильки, глазами, – так всем и говори, пусть докажут сначала.

– Они докажут, – голос принадлежал Ольге, круглолицей и чернобровой красавице лет тридцати, – даже не сомневайся. А убивала или нет – это совсем другой вопрос. У тебя сигареты нормальной, случайно нету? А то у меня от этого «Максима» всю глотку дерет.

– Я не курю.

Они тут – же потеряли ко мне всякий интерес и замолчали. Так я и сидела погрузившись в свои нелегкие мысли, пока железная дверь не распахнулась и меня не попросили «на выход». Покидая камеру я поймала на себе удивленный взгляд добрячки Шуры и благодарно улыбнулась ей на прощание.

4

– Я жду!

Я ерзала на кожаном сиденье дорогущего авто и постепенно приходила в себя.

– Ты о чем, дядь Петь?

– Обо всем. Давай рассказывай, что там произошло.

Он смотрел на меня совсем по-отцовски, точно так – же, как много лет назад, еще в те, далекие времена когда я называла его папой, и мне вдруг захотелось прижаться к нему как в детстве и ощутить ту неповторимую силу отцовской любви которой мне так не хватало в жизни.

– Я не убивала его, честно, – только и смогла пробормотать я и опять разревелась.

Он наклонился ко мне и прижав к груди нежно погладил по голове :

– Я верю тебе, Марго, но мне надо во всем разобраться. Против тебя столько улик…

– Каких улик? – я не верила своим ушам, – разве отпечатки пальцев на двери могут быть достаточным доказательством?

– Марго, – он слегка отстранился и вытер ладошкой остатки влаги на моих щеках, – расскажи мне все.

– Но я и так все рассказала следователю.

Я достала из сумки зеркало и принялась разглядывать свое лицо: глаза заметно распухли, а нос покраснел. Видок у меня был весьма нереспектабельный.

– Маргоша, на орудии убийства твои отпечатки пальцев, и больше не чьи, ты понимаешь что это значит?

От удивления мои глаза полезли на лоб, а нижняя челюсть отвисла.

– Каком еще орудии?

– Бронзовый кубок. Ты брала его в руки в ту ночь?

Мать честная, так вот в чем тут дело, а я то голову ломаю!

– Брала, – честно призналась я, – но в нем оказался паук и я его выкинула.

– Кого?

– Паука, разумеется… вместе с бокалом.

– Куда ты его выкинула, девочка?

– В окно, куда же еще?

– Допустим, ну а куда делись твои туфли?

– Какие еще туфли, – не сразу сообразила я, но потом вспомнила о своей любимой паре беспощадно сброшенной с моста, – а, туфли! А ты откуда про них знаешь?

– Пока ты знакомилась с прелестями тюремного быта я позволил себе и оперуполномоченному Костенко посетить твое жилище. Поверь мне – это было гораздо лучше для тебя, нежели если бы обыск проводился без меня. А так хоть квартира уцелела. Я боялся, что ты могла сменить замок, но мне повезло. Кот был против, и даже пытался нам угрожать, но я с ним поговорил и он, кажется, понял… Так и где твои «лабутены»?